Подчищаев Олег Александрович
Участник Великой Отечественной войны. Вспоминает события военных лет. Ленинград. Блокада. Конец октября 1941г. По — ленинградски глубокая осень. Вот-вот наступит зима. Ночью подмораживает, а днём солнце, тепло. Такой осени ленинградцы давно уже не помнят. Обычно здесь, в это время, нудный, моросящий дождь с низко надвинутыми на город серыми промозглыми тучами и ветер, ветер, который старается выдуть из вас последние частицы тепла, нолЛенинградцы привыкли к такой погоде, она, т.е. погода / тоже неотъемлемая часть города, неразрывное целое с ним. Город па Неве и окружающая его природа-это гордость Ленинградцев, это слава Отечества.
А сейчас днём тепло, сухо. И хотя на город ежедневно обрушивают тысячи тяжёлых снарядов и авиабомб, на улице днём оживлённо почти как до войны да, несмотря на блокаду на то, что есть было нечего, и враг стоял на окраине города, люди на улицах были деловито-оживлённые, спокойны и только по обилию военных с оружием, патрулей на улицах и у каждого дома дежурного с противогазами на боку да беспрерывный грохот разрывающихся снарядов и бомб (а бомбёжки были ежедневно в том или ином районе города) можно было сказать, в какой грозной опасности находится город. О чём я пишу, всё это я наблюдал и пережил сам. Я учился в военно- ветеринарном училище в городе Ленинграде. Летом 1941 года мы, курсанты находились в лагерях недалеко от Ленинграда. В ночь с 21 июня на 22 вскоре после отбоя, нас подняли по тревоге, выдали боевое оружие, боеприпасы, а утром мы уже заняли оборону на бывшей линии Маннергейма, и с этого времени и по существу с первого дня войны и до конца, я на фронте с отдыхом в госпиталях.
Особенно тяжёлое положение сложилось в Ленинграде в октябре. Грозная опасность захвата города немцами усугублялась недостатком продовольствия и боеприпасов. Георгиевские склады, где находились основные запасы население, по существу, находилось на голодном пайке. Рабочий получал 400 г. хлеба, а люди, не работающие, ничего не получали. Но Ленинградцы не дрогнули, не сдались на милость врагу, и ещё более организованно ещё сплочённее стали на защиту города.
25 октября у нас состоялся выпускной вечер. На другой день должны были получить назначение в части, но утром нас разбудила боевая тревога. Выстроившись на плацу, мы терялись в догадках, что случилось? Почему боевая тревога? Но вскоре всё разъяснилось. Перед строем появилась группа начальства и среди них начальник училища. Поздоровавшись с нами, он сказал: «Товарищи командиры, получен приказ военного Совета Ленфронта, согласно которому из Вас создаётся особая бригада для прорыва блокады Ленинграда. Выступаем сейчас же». На сборы и получения оружия даётся час.
5 ноября вечером мы остановились в лесу недалеко от Невы, где мы должны были переправиться на тот берег, вернее на маленький клочок земли, так называемый, «пяточком» откуда мы должны были начать наступление.
Утром 6 ноября 1941г. бригада начала переправу. Место переправы немцы не просматривали, её загораживал от немцев правый высокий берег. Но они знали, что здесь есть переправа и беспрерывно вели по ней арт-миномётный огонь. Река в месте переправы бушевала от взрывов снарядов и мин, подход к переправе беспрерывно обстреливался, идти было невозможно. Бежали, падали, вставали и опять падали многие так больше и не поднялись, живые продолжали двигаться к переправе. По существу, переправы в подлинном смысле этого слова не было. Просто были большие рыбачьи лодки. Мы садились в них, и если повезёт, то лодка доплывала до противоположного берега. Наша рота переправилась более-менее благополучно, потери были небольшие. Берег, куда причаливали лодки, был очень высокий, обрывистый и это спасало тех, кто здесь находился.
Высадившись с лодок, мы тут же кинулись в укрытия-щели, одиночные окопы, которые во множестве были нарыты от самой воды до гребня обрыва берега. Где были хозяева этих окопов, щелей мы не знали, но догадывались, что все или большинство из них остались там наверху в открытом, как ладонь поле у немецких траншей, дзотов, дотов. На следующий день, вернее ещё было раннее-раннее утро, туман клубился над Невой, медленно растекался вокруг, оседая на одежде лицах руках. Было сыро и холодно. И вот подана команда «приготовься, вперёд», мы выбрались из под берега на верх и медленно шагом двинулись вперёд, видимость была никакой и это нас радовало. Туман и серая пелена утра раскрывала нас от немцев, было тихо и только одиночные взрывы немецких снарядов и мин тревожили тишину в предвестие тому, что скоро должно что-то случиться, как только немцы нас обнаружат: до немецких позиций было метров семьсот-восемьсот, и мы всё ускоряя шаг, перешли бег. В голове была только одна мысль, скорее дорваться до немцев, ну и тогда посмотрим, кто кого. Вот уже показались проволочные заграждения, а за ними окопы немцев. И вдруг страшный стальной вихрь обрушился на нас. Пули секли воздух, грохот взрывов, снарядов, мин оглушал, придавливал к земле, и мы залегли. Подняться и сделать последний бросок было сверх человеческих сил. Раздавались крики и стоны раненых, а в воздухе и на земле бушевал стальной смерч, который каждую секунду уносил десятки жизней бойцов. Вот поднялся командир роты, обернулся с широко раскрытым ртом и взмахнув рукой, призвал бойцов кинуться вперёд, и все кто уцелел, поднялись и бросились за ним. Очнулся я уже на переправе. Кто и как меня вытащил из пекла так и не знаю. В последствие узнал, что из бригады в живых остались считанные единицы. Всех кто наступал в это время, на Невском пяточке ждала та же судьба. Но жертвы наши были не напрасны. Наступая, мы не давали врагу перейти в наступление, держали его в напряжении, и тем самым закладывали будущую победу над врагом.
Оставьте комментарий